Из своих неполных 98 лет более 70 участник Великой Отечественной войны уроженец Воронежской области Иван Михайлович Алекумов прожил в Пружанах. Беларусь для него стала судьбой и второй родиной. Хотя в те далекие "сороковые-пороховые" он не раз был на волосок от смерти - в любой момент его жизнь могли оборвать осколки снарядов, шальная или снайперская пуля. Войну 18-летний Иван начал красноармейцем-пехотинцем, а закончил старшиной бомбардировочного авиаполка. Был наводчиком станкового пулемета и воздушным стрелком-радистом. Его ратные подвиги отмечены орденом Отечественной войны I степени, медалями "За боевые заслуги" и "За отвагу", "За победу над Германией" и "За свободу и независимость Польши". О своем фронтовом пути, который пролег через Курскую дугу и Днепр, по территории России, Украины и Польши, ветеран рассказал корреспонденту БЕЛТА.
- Иван Михайлович, вы замечательно выглядите для своих лет. Наверное, в этом, как бы сейчас сказали, "виноваты" гены? Кто были ваши родители?
- Родом я из Придонья, села Петропавловка, из многодетной крестьянской семьи. Так случилось, что отец рано умер. У мамы нас было шестеро, младше меня была только сестра. Возможно, в моем роду были и донские казаки, славящиеся не только своей удалью и жизнелюбием, но и силой духа, выносливостью. Но хочу сказать, что в роду у нас никто не курил, и я за свою жизнь не выкурил ни одной папиросы. Даже на фронте табак не нюхал.
- Когда началась война, вам еще не исполнилось 17 лет. Вы помните 22 июня 1941 года?
- Я как сегодня помню этот день. С моей младшей сестрой мы занимались отбеливанием полотна. Нам бабушка Дарья поручила это делать. Она сама выращивала лен, пряла кудель, ткала (у нее был ткацкий станок). Мы вымачивали полотно в корыте и расстилали его на траве во дворе. Оно быстро высыхало, и мы снова его мочили. И так много раз. Ближе к обеду, когда обычно мама звала нас кушать, вдруг распахнулась дверь дома, оттуда через порог переступила мама и произнесла: "Война". Когда мы вбежали в дом, по радио звучал голос Юрия Левитана (мы его уже все знали к тому времени). Он сказал, что сейчас прозвучит важное сообщение. После передали обращение наркома Молотова: "Граждане и гражданки Советского Союза! Сегодня, в четыре часа утра, без объявления войны германские войска напали на нашу страну". Это, конечно, нас всех потрясло.
- Как произошло ваше боевое крещение?
- Такое тоже невозможно забыть, тем более что случилось это в мой день рождения, 6 августа 1942 года. Мы стояли на оборонительных рубежах у Воронежа, и меня отправили за обедом для нашего расчета. Я взял четыре котелка в руки и пошел к лесу, где стояла полевая кухня. Прошел какое-то расстояние, как вдруг в небе появился немецкий самолет - так называемая рама, разведчик. Не успел он скрыться, как со стороны Дона раздались выстрелы немецкой артиллерии. И тут же вся территория вокруг подверглась обстрелу. Сначала взрывы были далеко, потом снаряды начали ложиться совсем близко. Я упал на землю и как будто обнимал ее. На спину сыпалась земля, обрубленные осколками ветки. Сколько это длилось, уже не помню. Когда закончился обстрел, я все-таки добрался до полевой кухни, получил обед и возвратился. И только потом вспомнил, что сержант сказал попросить для себя добавку по случаю дня рождения.
- Это был ваш самый памятный эпизод из военной биографии?
- Их было несколько. Как-то в мае 1943-го, когда мы стояли на Курской дуге, еще перед наступлением, нам объявили, что будет баня. Прибыла оборудованная машина, мы помылись. Потом поступила команда всем зайти в кирпичное здание бывшей школы на политинформацию. Там я неожиданно встретил своего одноклассника Митю Бондарева. Мы сели в самый дальний угол, у стенки, чтобы поговорить. Вдруг рядом, в нескольких метрах от здания, взорвалась бомба. Крышу снесло, стенка, у которой мы сидели, упала прямо на нас, но мы выбрались. Судьба нам подарила жизнь. Упала бы бомба ближе на каких-то 10 метров, мы бы погибли.
- Вам было страшно на войне? Вы же совсем молодым попали на фронт?
- Было страшно первые дни, а потом это чувство притупилось. Организм вырабатывал какое-то противодействие страху, потому что ситуация заставляла двигаться вперед - надо было освобождать Отечество.
- Где вы получили ранение?
- Это произошло уже после Курской битвы, 21 ноября 1943 года. В тот день, можно сказать, я второй раз родился... В одной из деревень Житомирской области завязался бой. Сначала наша огневая точка была в кирпичном доме. Мы пробили стену, сделали амбразуру и оттуда вели огонь по противнику. Когда на улице появились немецкий броневик и группа автоматчиков, нам пришлось сменить позицию. Мы перебежали на огороды. Я видел, как из-за дома выскочил солдат со снайперской винтовкой. Мне показалось, что я его снял пулеметной очередью. Автоматчики приближались, и мне надо было развернуть пулемет. Сначала одна пуля срикошетила о щиток, потом вторая просвистела мимо. Когда я всего немного выставил плечо, его прошила пуля. Я лишь почувствовал толчок и никакой боли, больше ничего не помню. Очнулся через сутки, весь в бинтах. Это была сельская хата, устланная соломой, на полу один возле одного лежали раненые солдаты. Оказалось, что пуля вошла в левое плечо и вышла под лопаткой. Потом мне ребята отдали на память мой котелок, который я носил в вещмешке за плечами. Пуля его не пробила, а разорвала: котелок, как говорят, расцвел. Я его долго хранил, а потом где-то оставил.
- А что это за история с кандидатской карточкой, о которой упомянула ваша дочь?
- Кандидатом в члены КПСС я стал в июне 1943-го, на Курской дуге. А в партию меня приняли уже в 1944-м, на парткомиссии 3-го бомбардировочного авиаполка, который стоял в польском городе Сохачев. Там мне пришлось отдать свою кандидатскую карточку, пробитую в двух местах осколками, а вместо нее получить партийный билет. Потом я хотел ее вернуть, чтобы отдать в музей. Но мне сообщили, что такие документы в архивах не сохраняются. Я, конечно, на войне не думал ни о разорванном котелке, ни о пробитой кандидатской карточке. Но очень сожалею, что не оставил себе на память эти реликвии.
- Как вы встретили 9 мая 1945 года?
-Я тогда находился в правительственной командировке в Польше. Мы уже чувствовали, что война заканчивается. Вы не представляете, сколько было радости в День Победы! Кричали "ура", обнимались, целовались, кто-то пел, кто-то танцевал, кто-то стрелял. Это не передать словами. Неимоверно все были рады. Недалеко от нашего аэродрома поляк Юзеф держал буфет. Он говорил: "Как закончится война, приходите, я вас буду бесплатно угощать". И он сдержал слово: первые 100 грамм за Победу мы выпили у него.
- А как вы сейчас отмечаете День Победы?
- Обычно приходят родственники, внуки, правнуки, приезжает младшая дочь с семьей из Воронежа. Собираемся за круглым столом. Ну, я рюмочку за Победу выпиваю... Нас, ветеранов, уже очень и очень мало, и все меньше остается... Самое уязвимое у меня сейчас - ноги. Если бы не это, можно было бы еще пойти на 9 Мая выступить. А так - даже не знаю, смогу ли... Как-то в нашей местной газете "Районные будни" я прочитал стихотворение. Не помню автора, но его строки легли на душу: "Прошла война, прошла страда, но боль взывает к людям: давайте, люди, никогда об этом не забудем. Пусть память гордую о ней хранят, об этой муке, и дети наших детей и наших внуков внуки".
Светлана ВЕЧОРКО,
БЕЛТА.-0-
- размещаются материалы рекламно-информационного характера.