22 марта, Минск /Корр. БЕЛТА/. В эфире телеканала "Беларусь 1" раскрыли подробности хатынской трагедии 22 марта 1943 года, сообщает БЕЛТА.
"Пламя было, зарево было. Они Хатынь запалили в часов семь вечера. Темнелось. Очень кричали, плакали, голосили, страшно было", - вспоминает жительница деревни Мокрадь Логойского района Нина Чистякова.
"Видели дым этот. Один мужчина - Лашкевич - говорит, что его сестра там жила. Говорит: горит моя сестра", - рассказывает жительница деревни Лядо Логойского района Александра Карбанович.
Сарай Иосифа Каминского стал братской могилой для всех жителей деревни. Самому старшему - Иосифу Рудаку - было 69 лет. Младшему - Толику Яскевичу - всего семь недель отроду. Он сгорел вместе с мамой Верой Яскевич. Старшая дочь Каминского - Ядвига - была на последнем месяце беременности.
"Горел сарай, с одной стороны вырвались пару человек и тогда была команда всем стрелять. Тогда после тех стреляли эти и автоматчики с винтовок. На чем это и кончилось", - вспоминает на записи допроса бывший командир отделения 118-го полицейского батальона Григорий Лакуста.
Вместо Хатыни палачи оставили пепелище. За несколько вечерних часов страшного мартовского понедельника каратели сожгли заживо 149 человек, 75 из которых - дети до 16 лет.
Была еще одна жертва Хатыни, ранее неизвестная. Девушка из соседней деревни Мокрадь Нина Белякова. Когда началась перестрелка, партизаны стали отходить в сторону Мокради - это 1,5-2 км от Хатыни. Сегодня здесь лес, а в 1943-м было поле. Жители Мокради, услышав выстрелы, стали убегать в лес. Нина Белякова каким-то необъяснимым сегодня образом оказалась на поле с ведрами воды. Куда или откуда она их несла, сегодня никто не расскажет. Девушку убила случайная пуля.
Кроме 56-летнего кузнеца Иосифа Каминского остались живы еще несколько детей. "У меня была обгоревшая задняя часть тела и руки. Мой сын Адам, лежавший недалеко от меня, метрах примерно в трех, позвал меня к себе вытащить его из лужи. Я подполз, приподнял его, но увидел, что он перерезан пулями пополам. Адам еще успел спросить, жива ли мама, и тут же скончался. Я сам поднялся и двигаться не мог, но вскоре подошел ко мне мой шурин Яскевич Иосиф Антонович, проживавший на хуторе примерно в полутора километрах от деревни Хатынь, и отвел к себе домой, вернее, почти нес на себе. Хатынь уже полностью догорала", - следует из протокола допроса свидетеля Иосифа Каминского.
Каминского лечили на хуторе Богдановка. Заслуженный врач БССР Мария Анисимова - подпольщица, которая работала хирургом в логойской больнице. А жителей Хатыни на третий день после трагедии хоронили жители окрестных деревень.-0-
- размещаются материалы рекламно-информационного характера.