От героев былых времен не осталось порой имен, те, кто приняли смертный бой, стали просто землей и травой… Слова этой известной песни из фильма "Офицеры" лучше всего описывают то, что увидели корреспонденты БЕЛТА в Новгородской области, где проходит военно-мемориальная поисковая экспедиция "Забытые герои".
Эта вахта, уже пятая по счету, организована Военно-историческим центром Северо-Западного федерального округа при поддержке Российского военно-исторического общества и Министерства обороны РФ. Она продлится до 10 мая, в ее составе более 100 человек: военнослужащие 90-го специального поискового батальона Минобороны РФ, представители различных поисковых отрядов из Тюмени, Калуги, городов северо-запада России. В прошлые годы участвовать в поиске приезжали и представители Беларуси, но в этот раз из-за коронавирусных ограничений они не смогли присоединиться к своим российским товарищам.
Сейчас работы ведутся в районе заброшенной деревни Вдицко Новгородского района, которая к началу Великой Отечественной войны насчитывала 127 дворов и где в 1941-1942 годах велись кровопролитные бои. Именно в этих местах находилась в окружении печально известная 2-я ударная армия под командованием генерала Власова. Его предательство отбросило тень на всех бойцов этой армии, которые погибли в окружении. Поэтому долгое время эта тема замалчивалась, значительная часть документов оказалась уничтожена. Однако есть оценки, что в котле погибли более 100 тыс. человек. Имена многих оставшихся лежать в этой земле солдат не известны, и поисковики пытаются установить хотя бы некоторые из них.
"Война выглядит вот так, - первый заместитель руководителя Военно-исторического центра Северо-Западного федерального округа, известный поисковик Сергей Мачинский показывает в сторону раскопанного массового захоронения. - Вот она война. Это ни патроны, ни деньги, ни снаряды, ни земля. Итог - вот: полная яма молодых людей. Теперь представьте: здесь лежит примерно 50 человек. Это 50 человек, которые не успели сделать в жизни почти ничего. А если бы они остались жить, наверное, они что-нибудь свершили, чего-нибудь достигли. Может быть, кто-то из них придумал бы лекарство от рака".
Из глубины ямы пустыми глазницами смотрели черепа погибших солдат. "Сейчас молодых людей стараются оберегать, их психику, еще что-то, - продолжает Сергей Мачинский. - А мне кажется, что они должны об этом знать, чтобы эти глаза им снились, когда захотят вдруг гадость какую-то сделать, обмануть или украсть. Чтобы наша молодежь помнила: эти солдаты ничего не сделали, кроме того, что они тебе дали право жить. И теперь они в этой яме. За себя и за того парня".
Еще одним безымянным солдатом станет меньше
Поисковая экспедиция начала свою работу 18 апреля и уже обнаружила два солдатских медальона. Один, к сожалению, оказался пустым. "Во втором частично информация сохранилась, сейчас эксперты над ней работают, - рассказывает Сергей Мачинский. - Установлено, что солдат был призван из украинского Ворошиловграда (нынешний Луганск), есть его имя и отчество и имя, отчество жены. Пользуясь современными базами, процентов на 90 мы установим человека, если он вообще был в списках. Потому что бывает, что люди не успевали попасть в войсковые списки и погибали. Но мы надеемся, что это не наш случай. Здесь разные люди лежат. Наверняка есть и белорусы, и украинцы. Они вместе воевали за Родину и за эту землю. И теперь они уже 80 лет лежат в земле вместе".
По словам Сергея Мачинского, процент установления имен неизвестных солдат - один из ста. И даже когда находят медальон, не факт, что будет результат. "Время уходит, бумага, упакованная в медальон, истлевает, - объясняет он. - Сейчас многие говорят, особенно молодые люди, что это уже никому не интересно. Но это совсем не так. В прошлом году мы нашли дочерей одного из солдат: одной был 101 год, второй - 97. И они захотели из Владивостока ехать на место гибели своего отца. Я говорю им: "Может, вы не дойдете". Отвечают: "Мы дойдем и умрем там". Мне кажется, что сейчас в головах у людей что-то меняется: своих предков ищут внуки, правнуки. И война не то, что не закончена, пока не похоронен последний солдат - это красивые слова. Я думаю, она не закончится, пока этих солдат ждут, пока интересуются их судьбами. Значит война еще идет".
О страшных находках и пособниках нацистов
На месте раскопок была обнаружена еще одна страшная находка: маленький гробик с останками ребенка лет пяти. "С трагедией второй ударной еще связана трагедия мирного населения, - отмечает Сергей Мачинский. - Войска уходили в котел, вместе с ними уходили местные жители, многие погибли. У ребенка пулевое ранение в голову, которое по всей видимости оказалось смертельным. Я не хочу, чтобы мы ненавидели своих соседей. Вообще, больше всего войны не хотят солдаты. Но позволить тем людям, чьи деды это творили, учить меня, как жить, учить моих детей, как жить, на каком языке разговаривать, говорить о каких-то человеческих и европейских ценностях - наверное, минимум, это лукаво. Мой дед дошел до Праги, и он вернул им их ценности, за которые они воевать не захотели. А все наши беды приходят оттуда. Почему-то каждые сто лет кто-то решает, что у нас нужно что-то отобрать. Не надо моей стране помогать наводить порядок. У меня хватит сил, у моих детей хватит сил. А вот этот ребенок, он чем виноват? Он не знал, что такое демократия, он не знал, что такое сталинизм, он жил в этой деревне. Но сюда пришли танки, укатали все в пепел и вот он итог".
Спрашиваю у Сергея Мачинского: наверняка же вам во время поисковых работ попадаются останки не только советских солдат, но и захоронения противника. Как вы поступаете с ними? Но его ответ затрагивает и другие темы: "Я специально сейчас собираю для музея коллекцию о странах, которые работали на фашистскую Германию. На немецких позициях находят датские и голландские консервы, бельгийское и французское вооружение, чешские танки. Как все это оценивать? Вы же говорите, что боролись с фашизмом, а я у немецкого солдата нахожу все сделанное по всей Европе. Так на чьей стороне-то вы были? Давайте опубликуем эти цифры: сколько было в составе французского сопротивления человек реально и сколько было в легионе СС французском, норвежском, бельгийском. В этих странах не понимают, что судьба коллаборационистов, предателей - она всегда одинакова. Даже в этих местах есть погибшие легионеры. Немцы приезжают и своих забирают: у них есть четкие "труппенкарты", в которых указано, где похоронены немцы. Они своих забрали, а мы им говорим: "А вон те, они же ваши?" "Нет-нет, это наемники". Даже к их праху отношение как к предателям. Они ни хозяевам своим бывшим не нужны, ни своему народу".
Об оружии и черных копателях
Что еще находят в местах боев? Конечно же, многочисленные осколки снарядов, гильзы, иногда попадается оружие, неразорвавшиеся боеприпасы.
"Представьте, эта штука летит с сумасшедшей скоростью, - показывает нам Сергей Мачинский увесистый осколок. - А таких тут летало тысячи. Это, наверное, лишь пятая часть того, что мы нашли. Вся земля здесь напичкана железом".
С найденными боеприпасами поисковики поступают четко в соответствии с инструкцией: место находки огораживается, если с ней не могут разобраться участвующие в работах военные, то вызываются специалисты МЧС. А оружие передается сотрудникам органов внутренних дел. В связи с этим зашел разговор и про так называемых черных копателей. "С ними мы сталкиваемся постоянно, - рассказывает Филипп Евграфов из поискового отряда "Туман" Калужской области. - Их интересуют только латунь, награды: тут есть все то, что можно продать. Есть и серые поисковики, которые ищут железяки, но, найдя останки, делают временные захоронения и сообщают нам координаты. Либо они знают, что где-то рядом стоит поисковая экспедиция и вечером в темноте приезжают и подбрасывают мешочки с останками. А после черных копателей вообще ничего невозможно найти: люди ходят с металлоискателями, но кости не звенят. Таких мы стараемся привлекать к ответственности по нормам законодательства".
Филипп Евграфов участвует в поисковых работах с 2010 года, в экспедиции ездит во время своего отпуска. Интересуюсь у него, как попадают в поисковики. "Вариантов попасть в поисковики два: либо ты сам приходишь к этому уже взрослым, либо в юном возрасте тебя могут увлечь родители или учителя, - рассказывает он. - Но фильтр все равно отсеивает людей, которые не пригодны к этому по физическим или моральным качествам. Либо теряется интерес. Сначала может показаться, что вам поисковая работа понравилась, а через две поездки вы скажете, что вам это надоело, потому что одно и то же. Это сейчас мы что-то нашли, а можно ездить по полгода и вообще ничего не найти: ходите с миноискателем, какие-то ржавые железяки находите и все. И это многих отпугивает. Все думают, что мы приезжаем, раз-другой штык-лопатой копнул и тут же наткнулся на медальоны, останки, другие предметы. А это далеко не так".
Девчонка, нашедшая солдатский медальон
Меньше всего в поисковой экспедиции мы ожидали увидеть школьников - 14-16-летних мальчишек и девчонок. И выполняют они не задачу "подать-принести", а заняты на самом ответственном участке. Они "поднимают бойцов" - так у поисковиков принято называть работу с останками. Нужно признаться, что это не для слабонервных. Поэтому спрашиваю у пресс-секретаря Тюменского областного поискового центра Марии Котоминой о том, как ребята справляются с эмоциями.
"Чтобы попасть в число поисковиков, нужно пройти отбор, затем - обучение в школе поисковика, куда входят такие дисциплины, как история Великой Отечественной войны, история поискового движения, антропология, археология, основы оказания первой помощи, подготовка к жизни в полевых условиях, - отвечает она. - По итогам обучения проходит тестирование, по результатам которого ребята получают сертификат на право участия в полевой поисковой экспедиции. Курс занимает примерно полгода, в том числе изучают анатомические скелеты, проходят предварительные подготовительные сборы. Ну и в целом, чтобы поехать в экспедицию - это нужно заслужить какими-то конкретными делами. Трудно ли психологически? Каждый воспринимает это по-своему. Никто не относится к останкам как просто к костям, каждый видит в них солдата. Конечно, есть какие-то потрясения, особенно когда ты видишь маленького ребенка, у которого прострелен череп. Это страшно, ужасно. Но прежде чем поехать сюда, ребята знакомятся с документами, фотоснимками о зверствах нацистов, в том числе против мирного населения в годы Великой Отечественной войны. То есть ребята уже изначально понимали и готовились к тому, что они увидят".
К беседе подключается 15-летняя Анастасия Резникова, которая в этой экспедиции нашла первый солдатский медальон: "Я учусь в 9 классе, из Тюмени, попала в отряд после урока памяти в школе. В первой поисковой экспедиции была осенью 2019 года. Раньше участвовала в поисковых работах в Ленинградской области, в Ржевском районе. Когда нашла медальон, были какие-то непередаваемые эмоции, что ты только что достал крупицу истории, по которой, возможно, определят имя этого солдата. Ты понимаешь, что у тебя в руках судьба человека".
О ТикТоке и Навальном
Мы посетили не только места проведения работ, но и побывали в лагере поисковиков, посмотрели, как организован их быт. "Мы стараемся создать для младших поисковиков более комфортные условия: еда доставляется на машинах, не нужно все тащить на себе изначально, оборудуются полевые бани, туалеты", - рассказывает Мария Котомина. Дисциплина в лагере - почти армейская, его нельзя покидать самовольно. С утра проходит инструктаж по технике безопасности и около 9 часов приступают к работам. Тех, кто нарушает дисциплину, могут отчислить из лагеря.
После обеда поисковики пригласили нас посидеть у костра. Но первыми вопросы начали задавать не журналисты, а школьники: их интересовали события в Беларуси, спрашивали, можно ли верить тому, что пишут в интернете. Постепенно беседа перешла и на российские события. Вот что сказал по этому поводу Никита Лебедев из Тюмени: "В классе мы почти все залипаем в ТикТоке. В основном смотрим всякие смешнявки, лайфхаки, если же попадается что-то, связанное с Навальным, - пролистываем и все. Этим никто не интересуется". Спрашиваем у него, делится ли он видео из лагеря со своими одноклассниками: "Здесь мы ничего не снимаем и не выкладываем - интернета здесь нет. Никакого дискомфорта от этого не было: нет телефона и нет. Мозг быстро очищается".
У 16-летней Ани Лепихиной интересуемся тем, что дает ей участие в поисковой работе: "Я стала ценить то, что не ценила раньше. Стала больше уделять времени родителям. Поменялись мои интересы, и мне кажется - в лучшую сторону. Стать поисковиком меня уговорила одноклассница. Полгода уговаривала. И теперь я ни капли не жалею и очень ей благодарна".
Уточняем у нее: это интереснее, чем снимать видео для ТикТока? "Намного интереснее", - отвечает она.
"Я оказался в экспедиции, потому что меня эта тема затрагивает с детства, - поясняет 16-летний Артур Фильдер. - Привел к поисковому делу отец. У меня оба дедушки вернулись с войны, а здесь я нахожусь для того, чтобы помочь вернуться тем солдатам, кто остался лежать в земле".
Ради будущего
Напоследок спрашиваю у Сергея Мачинского: не проще ли было собрать взрослых мужиков и поехать с ними в экспедицию. Зачем вам подростки? "Вот мне 47 лет, я самый молодой среди наших, - констатирует он. - Еще лет пять, и мы физически не сможем заниматься поиском. И если мы не объясним, не подготовим их, нашу смену, то все остановится. Да, проще было взять взрослых. Но тогда у нашего дела нет будущего".
Поездку белорусских и российских журналистов к поисковикам в Новгородскую область организовал Постоянный комитет Союзного государства при содействии Национального пресс-центра Беларуси и Международного информационного агентства "Россия сегодня". Как отметил заместитель руководителя Департамента социальной политики и информационного обеспечения Постоянного комитета Денис Безруков, для Союзного государства работа по сохранению памяти и патриотическому воспитанию всегда находится в центре внимания: эта тема проходит красной нитью через многие союзные мероприятия. И данный пресс-тур для журналистов - в числе таких акций.
Вместо послесловия
На состоявшейся после поездки в лагерь поисковиков встрече первый вице-губернатор Новгородской области Вероника Минина рассказала, что в прошлом году отряд "Новгородец" нашел останки четырех бойцов из Беларуси: "Захоронение проводилось в прошлом году, мы отправляли запрос, чтобы найти родственников и пригласить их на захоронение. Закрытие из-за коронавируса границ помешало им приехать и сделать это все торжественно. Надеюсь, что вскоре они смогут приехать на могилу своих родных".
Эдуард ПИВОВАР,
фото Павла ОРЛОВСКОГО,
БЕЛТА.-0-
- размещаются материалы рекламно-информационного характера.